Детство
Дмитрий Быков родился в интеллигентной московской семье. Его мама, Наталья Иосифовна Быкова, преподавала русский язык и литературу в школе. Отец, Лев Иосифович Зильбельтруд, – врач-отоларинголог со степенью кандидата медицинских наук.
Брак родителей Дмитрия не сложился, и после развода Наталья Иосифовна растила сына одна.
Дмитрий хорошо учился, и в 1984 году окончил школу с золотой медалью, после чего без проблем поступил на престижный факультет журналистики МГУ, но закончить университет не успел – был призван на военную службу в 1987 году. Отслужив, Быков продолжил обучение в МГУ и в 1991 году выпустился с красным дипломом.
Ирина Лукьянова прокомментировала ситуацию
Журналистка и писательница написала в аккаунте в социальной сети Facebook пост, обратившись к поклонникам ее мужа, интересующимся его здоровьем. Она поведала, что точными сведениями не располагает — это знают только лечащие врачи и вышестоящие инстанции.
Лукьянова попросила неравнодушных к состоянию Дмитрия Львовича не беспокоить с расспросами близких писателя, так как у них просто нет на это времени. Она отдельно попросила оставить в покое мать Быкова.
Фото: @denissberegiss
В заключение публикации Ирина сообщила самое главное о самочувствии своего супруга, подтвердив словами о «медицинском сне» сообщения о коме:
«Все, что важно: а) он в больнице б) состояние тяжелое в) он в медицинском сне г) врачи профессиональные, спасибо им д) уфимские врачи на постоянной связи с Минздравом и московскими коллегами е) помощи пока не надо (но все равно спасибо всем, кто ее предложил). А вот молитвы о здравии, разумеется, нужны.» (Орф. и пункт. автора здесь и далее сохранены, прим. Ред.)
Журналистская деятельность
В 1985 году Дмитрий Быков стал обозревателем в советском еженедельнике «Собеседник». В 90-ые годы он сотрудничал с большим количеством печатных изданий Москвы: «Вечерний клуб», «Огонек», «Семь дней», «Столица» и другие.
В 2000 году журналист получил должность креативного редактора «Собеседника». С конца 2002 по июнь 2003 года он был заместителем главного редактора газеты «Консерватор», затем стал редактором отдела «Культура», а позднее – отдела «Общество» в журнале «Огонек». С 2007 года – обозреватель журнала «Русская жизнь». В 2010 году Дмитрий Быков был награжден премией Союза журналистов «Золотое перо России».
Дмитрий Быков: биография и личная жизнь
Дмитрий Львович Быков родился 20 декабря 1967 года в столице СССР в семье врача Льва Иосифовича Зильбертруда и преподавательницы литературы и русского языка Натальи Иосифовны Быковой. Родители развелись вскоре после рождения Дмитрия, и воспитание мальчика целиком и полностью взяла на себя Наталья. От матери Быков получил не только свою фамилию, но и любовь к русскому языку, ораторскому искусство и писательству. Можно смело сказать, что успешность Дмитрия во взрослой жизни – плоды примера и хорошего воспитания его матери.
Еще в детские годы будущий писатель показывал себя как интеллигентного и дисциплинированного человека. Он учился в школе на «отлично», получил золотую медаль и с легкостью поступил в МГУ на факультет журналистики, кафедру литературной критики. С третьего курса его на два года призвали в армию, после чего он завершил обучение в университете и получил красный диплом.
В студенческие годы он демонстрировал любовь к литературе, стал участником поэтического кружка. В возрасте 18 лет (с первого курса) он активно писал для газеты «Собеседник», а после окончания обучения в 1991 году стал членом Союза писателей СССР. Уже в 92 году он начал активную работу на радио и телевидении, параллельно ведя просветительскую деятельность в школах и университетах. По словам самого Дмитрия, преподавательство он всегда считал наиболее полезным и осмысленным из своих занятий, и он занимается им с огромным удовольствием.
Дмитрий Быков трижды женат. От второго брака с Ириной Владимировной Лукьяновой у него осталось два ребенка – дочь и сын. В 2020 году 52-летний писатель женился на молодой 22-летней выпускнице МГУ — Екатерине Теймуразовне Кевхишвили. Развитие отношений с ней Дмитрий описывает в рассказе «Отчуждающие».
Творчество
Дмитрий Быков – известный прозаик и поэт, автор нового литературного жанра «рифмованная проза». Основные его литературные направления – жизнеописания великих людей (Бориса Пастернака, Булата Окуджавы, Владимира Маяковского), беллетристика и документальная проза.
В голодные девяностые Дмитрий Быков написал несколько романов по мотивам популярных западных кинолент под творческим псевдонимом Мэтью Булл. Наиболее известные творения этого периода: «66 дней», «Дикая Орхидея–2», «Харлей и Мальборо».
В библиографии Дмитрия Быкова значатся несколько сборников стихотворений, романов и сказок. Отдельным собранием изданы публицистические труды о культуре, искусстве и политике.
Так, в 2005 году вышел сборник политических памфлетов «Как Путин стал президентом США: новые русские сказки». Сатирическое изложение событий 1999–2001 годов написано в духе Салтыкова-Щедрина и Максима Горького.
Наиболее известные романы Дмитрия Быкова: «Орфография», «Эвакуатор», «ЖД», «Списанные», «Остромов, или Ученик чародея», «Икс», «Сигналы», «Борис Пастернак». Также Дмитрий написал два сборника зоологических рассказов в соавторстве с супругой и писательницей Ириной Лукьяновой.
В соавторстве с Виталием Манским Быков написал сценарий для документального фильма «Девственность» со скандально известной Кариной Барби (вышел на экраны в 2008 году). В 2010 году вышел сборник драматургических произведений Быкова.
Жена Дмитрия Быкова – фото
Со своей женой Дмитрий познакомился на работе. Это был служебный роман. Дмитрий с Ириной вместе вели колонку в газете «Собеседник». Нужно было написать статью о Борисе Гребенщикове. Ирина написала свою часть, которая очень понравилась Дмитрию. Быков дописал несколько абзацев и, по его словам, «не было видно швов». Они сразу поняли, что им нужно быть вместе – и работать, и жить.
Дмитрий Быков с женой воспитывают сына Андрея и дочь Евгению. Быков – эмоциональный, вспыльчивый человек, но, благодаря уравновешенному, сдержанному сибирскому характеру его жены ссор и ругани в доме не бывает. Дети Ирины и Дмитрия растут в спокойной благоприятной обстановке, в творческой атмосфере. Дмитрий очень благодарен своей жене за ее терпение и заботу о нем и их детях.
Сам Дмитрий Быков перенял любовь к литературе от своей матери. Наталья Быкова была преподавателем русского языка и литературы. Она воспитывала сына одна. А теперь своим примером Дмитрий Быков и его жена воспитывают в своих детях любовь к чтению, к писательству.Фото жены Дмитрия Быкова излучает доброту и женскую мудрость. Жена Быкова для него является другом и близким человеком. В интервью он сказал, что любящие муж с женой должны «болеть одной и той же психической болезнью», что жена – это не кухарка и не критик, это, прежде всего, родственная душа, которая мыслит в том же направлении. Также и интересы у мужа с женой должны быть обязательно схожими.
В качестве учебников по семейной жизни Быков рекомендует неожиданные произведения – «Анну Каренину», «Свадебное путешествие» де Костера, «Дорога уходит вдаль» Александры Бруштейн, «Дитя эпохи» Житинского, произведения Золя (как отрицательные примеры). Наиболее известные романы Быкова «Орфография», «Эвакуатор», «ЖД», «Списанные», «Икс», «Сигналы», «Борис Пастернак». В соавторстве со своей женой Ириной Лукьяновой Дмитрий Быков написал несколько зоологических рассказов, две детские книги. В девяностые годы Быков написал несколько романов – «66 дней», «Дикая Орхидея–2», «Харлей и Мальборо». Эти труды вышли под творческим псевдонимом Мэттью Булл. Для «Тотального диктанта – 2011» писал текст Дмитрий Быков. С 2020 года является ведущим программы «Один» на радиостанции «Эхо Москвы», также ведет колонку в «Новой газете», пишет для «Собеседника». Часто участвует в митингах оппозиции, в интернете можно увидеть его фотографии рядом с другим известным оппозиционером Навальным. Сопротивление Дмитрий Быков называет «интересным навыком». Любимое место Дмитрия – Портленд, штат Орегон, там нет зимы, часто идет дождь и живет много его друзей.Сейчас ему 51 год.
В интервью, приуроченном к своему 50-летию, Быков выразил уверенность, что его здоровью ничего не угрожает, что он из семьи долгожителей и никогда ничем серьезным не болел. В апреле 2020 года Дмитрий Быков оказался в больнице. Ему стало плохо в самолете, который следовал из Екатеринбурга в Уфу, где у него должна была быть лекция. Поползли слухи, что у него был инсульт. Позднее эти сведения были опровергнуты, на самом деле Дмитрий попал в больницу из-за диабета. Супруга Быкова заявила, что в его состоянии наблюдается положительная динамика. Сын Дмитрия Андрей учится на актера и режиссера.
Возможно интересно: жена Юрия Олеша, жена Олега Даль.
Радио и телевидение
На рубеже тысячелетий Дмитрий быков стал ведущим нескольких телевизионных проектов: вел передачу «Времечко» на телевизионном канале ТВЦ (2000-2008), «Хорошо, БЫков» на канале ATV (2000-2003). С 2009 года – ведущий программы «Рожденные в СССР» на канале «Ностальгия». Также вел шоу «Картина маслом» на «Пятом канале» (2010-2011). С 2011 – ведущий «Колбы времени» на канале «Ностальгия».
С 2005 по 2013 год Дмитрий Быков работал на радиостанциях – его авторские программы выходили в эфир на частотах «Юности», «Сити-FM» и «Коммерсантъ FM».
В 2011-2012 годах Быков стал автором стихов для нашумевшего медийного проекта «Гражданин поэт» от телеканала «Дождь». Сочинения Быкова читал известный артист Михаил Ефремов. Проект быстро обрел популярность, а его авторы — Дмитрий Быков, Михаил Ефремов и продюсер Андрей Васильев – получили премию «ПолитПросвет». Но после 6 выпуска между ними возникли разногласия, и в результате проект был закрыт. Быков продолжил писать стихи для передачи «Господин хороший».
Общественно-политическая деятельность
Дмитрий Быков известен как оппозиционер и активный общественный деятель. В 2011 году вместе с единомышленниками организовал общественное движение «Голосуй против всех!» и предложил сделать эмблемой движения поросенка Нах-Нах. Вскоре это имя стало названием движения. В 2011 и 2012 годах участвовал в протестных митингах в Москве.
С 2012 года Быков вместе с Юрием Шевчуком, Леонидом Парфеновым и Борисом Акунином стал одним из учредителей Лиги избирателей. Также Дмитрий вошел в состав реформаторского Координационного совета российской оппозиции, заняв второе место в списке членов после Алексея Навального.
Премии и награды
Дмитрий Быков является лауреатом множества престижных литературных премий, которые нельзя не учитывать при анализе его доходов. Он четырежды стал обладателем Международной литературной премии имени А. и Б. Стругацких (в 2004, 2006, 2007 и 2013 годах), фонд которой составляет несколько сотен тысяч рублей, дважды обладателем «Большой улитки» с премией 50 тысяч рублей. Но самой масштабной литературной премией можно назвать «Большую книгу» — в 2006 году Дмитрий получил 3 000 000 рублей за биографию писателя Бориса Пастернака, в 2011 году – 1 000 000 рублей за произведение «Остромов, или Ученик чародея», в 2020 году – 1 000 000 рублей за роман «Июнь». Таким образом, популярный российский публицист явно не живет бедной жизнью, получая значительный доход с продажи своих книг, выступлений, статей, курсов, лекций и премий.
Личная жизнь Дмитрия Быкова
Дмитрий Львович женат. Его супруга Ирина Лукьянова – колумнист газеты «Собеседник», писательница и журналистка. Ее статьи издавались в печатных изданиях «Ломоносов», «Карьера», «Город женщин» и «Крестьянка». Ирина – автор многих произведений, два из которых – «Зверьки и зверюши» и «В мире животиков» — плод совместной работы с мужем. Супруги воспитывают двоих детей.
Дмитрий Быков: «У моей жены сибирский характер»
В эксклюзивном интервью нашему порталу учитель, журналист, писатель, поэт и гражданин Дмитрий Быков рассказал о главном производственном романе своей жизни, объяснил, почему не любит слов «супруга» и «муж», а ещё назвал самые полезные книги о семейных отношениях.
Как вы относитесь к самому институту гражданского брака с пресловутым штампом? Какой вы видите семью будущего?
Гражданский брак — понятие странное: в сущности, любой нецерковный брак — гражданский, и штамп, по-моему, особой роли не играет. Венчание — это шаг решительный, там совсем другая мера ответственности. А долголетняя семейная жизнь, думаю, ни в какой регистрации не нуждается. Депп и Паради были практически идеальной семьей, долго и хорошо прожили — и никогда, насколько я помню, не были женаты. Не думаю, что в будущем семья так уж принципиально изменится. Это самый прочный институт в человеческой истории. Как писал Джон Уиндэм в «Чоки», ничего не поделаешь, чтобы сделать одного, нужны двое. Возможна некоторая экспансия однополых браков, но это, думаю, вопрос моды.
Расскажите, пожалуйста, как и когда вы сделали предложение Ирине Лукьяновой?
По-моему, не было никакого предложения. Как-то сразу было понятно, что жить и работать надо вместе. Предложения совместно писать я ей тоже не делал — просто в «Собеседнике» надо было писать колонку, как сейчас помню, про БГ, и Лукьянова быстро и качественно её набросала — мне осталось вписать пару абзацев, и шва не было видно. Это было на третий, что ли, день знакомства.
Вы с женой похожи или здесь приходится говорить о единстве противоположностей?
По складу ума очень похожи, по душевному складу абсолютно противоположны. То есть нам почти всегда одновременно приходят важные мысли, мы очень схожи в литературных и кинематографических вкусах (но не в музыкальных: я никогда не понимал, как можно любить Фредди Меркьюри или Scorpions, а Лукьянова, допустим, вообще не может слушать Шостаковича). Но у Лукьяновой классический сибирский характер — сдержанность, постоянство, прямота. Лукьянова очень добрая. Про себя я всего этого, к сожалению, сказать не могу. Она терпеливей и выносливей меня в разы. Она очень основательно ко всему подходит. Она любит возиться с растениями, в том числе на даче, и с животными, а я хоть и занимаюсь дачными делами, потому что это так надо, но только потому, что вообще люблю дачу и понимаю, что нельзя её запускать. Вообще у меня плохой характер. Скажу вам больше — я не считаю себя добрым. То есть в душе-то я добрый, так мне хочется думать, но на практике я раздражителен, несправедлив, отвратительно эгоистичен и т. д. Именно поэтому я стараюсь побольше сочинять и поменьше вступать в отношения с людьми. Общительность моя кажущаяся. С буквами у меня лучше получается.
Сложились ли у вас собственные семейные традиции?
Традиций никаких особенных нет, но не потому, что у нас есть теоретические убеждения на этот счёт. Всё складывается само собой: Новый год, Рождество, Пасху надо отмечать вместе. Есть круг друзей, которые бывают у нас и у которых бываем мы. Есть традиция совместных просмотров триллеров (я с сыном) и семейных комедий (Лукьянова с дочерью).
У вас с Ириной есть расхождения в вопросах воспитания детей? Что вы считаете главным в педагогике?
У меня принцип очень простой: воспитывать можно только личным примером. Мы много работаем и мало орём друг на друга — думаю, это и есть оптимальный способ воспитания. Потом, я иногда принимаюсь спорадически, судорожно наводить порядок, выбрасывать всё, что мне кажется лишним. Дети научились относиться к этому спокойно, несколько иронически. Раньше начинался бешеный рев, выхватывание каких-то мусорных драгоценностей и т. д. С тех пор я перестал воспитывать в них чистоплотность и упорядочивать их быт — мне даже нравится тонкий, сложно устроенный хаос, который они все во главе с женой устанавливают дома. Мне достаточно того, чтобы ничего лишнего не было на рабочем столе и чтобы нужные для работы книги стояли на привычных местах.
Вместе с супругой вы написали детские книги «В мире животиков» и «Зверьки и зверюши». Как происходил процесс совместного творчества?
Вот чего мы оба терпеть не можем, так это ужасного слова «супруга», в котором слышится какая-то помесь судака с белугой. И коровье слово «муууж» мне до сих пор кажется чужим. Что касается общей профессии, Марья Васильевна Розанова, крёстная нашего Андрея, говорит, что самый прочный роман — производственный. Я с этим согласен. Мне кажется, полное взаимопонимание возможно только с человеком сходных интересов — необязательно общей профессии, но близко к этому. Лукьянова больше всего боялась — это фраза из одного её письма сразу после знакомства), — что «жизнь превратится в производственное совещание». Но это, по-моему, оптимальный вариант. Совместное сочинительство всегда происходит одинаково: выдумывается история, а потом каждый записывает ту её часть, которая ему ближе. В «Зверьках и зверюшах» тоже не видно швов, но, конечно, большая часть зверьковых историй — моя, а зверюшливых — Иркина. В «Животиках» я и сам сейчас не помню, кто что написал.
Какие произведения мировой литературы вы бы порекомендовали в качестве учебников семейной жизни?
«Анну Каренину», пожалуй. «Свадебное путешествие» де Костера, вообще любимого моего писателя. Многое из Золя, хотя это по большей части отрицательные примеры. «Дорога уходит вдаль» Александры Бруштейн. Повести Сусанны Георгиевской. «Дитя эпохи» Житинского.
Фото: Максим Бурлак, Алла Козаченко, Максим Шадрин
Дмитрия Быков сегодня
Дмитрий Быков продолжает работать в печатных изданиях и на телевидении, также он является членом Координационного совета российской оппозиции.
В 2014 году вышел его новый роман «Квартал. Прохождение», в 2015 – сборник поэзии «Ясно», а в 2020 Дмитрий Быков выпустил книгу «Я вомбат» для серии «Занимательная зоология».
С 2020 года ведет программу «Один» в эфире радио «Эхо Москвы», ведет свою колонку в «Новой газете».
17 апреля 2020 года был госпитализирован в тяжелом состоянии во время гастролей в Уфе. Сообщалось, что писатель впал в кому после инсульта. Представители Быкова опровергли, что у него был инсульт – по официальной версии, причиной госпитализации стали последствия диабета. Сам писатель полагает, что причиной его госпитализации стало острое отравление. Поражает трудоспособность Дмитрия Львовича – еще лежа на больничной койке он записывал новые выпуски программы для «Эха Москвы». 30 апреля Быкова выписали.
Дмитрий Быков. И что он о себе думает?!
Поделиться:
Я этого интервью кажется, всю жизнь ждала. Однажды написала на Снобе «Самое сексуальное, что со мной происходит, – это лекции Быкова», огребла всякого в коментах. Годы и годы читала и слушала, дышала в такт каждому его слову. И в этом правда есть эротический подтекст, потому что дышишь-дышишь, а он все воздействует на всякие зоны в мозгу, в которые никто не добирался, мнет и выкручивает, а потом всегда наступает кульминация, и наслаждение, и вообще…
Слушаешь его и раз! – сложный смысл в мгновенье раскрывается из тугого бутона в пышный цветок. Можно мысленно приколоть к груди, вдыхать аромат, всюду носить с собой.
Так и живем. Чтобы не выдохнуться в гонке за денежным призом, утешаемся стихами, собираем смыслы. Быков их будто тоже все время теряет и буквально по буквам же видно, как ему больно – когда теряет, и как радостно — когда находит. Всегда находит. Обычно в литературе.
20-го Дмитрию Быкову будет 50, но это условности. Это был повод узнать о нем самом.
Он вроде только и делает, что говорит и пишет, выражает мнения, дает оценки и прогнозы, а в лирике обнажается до «поверхности ожога» — ничего-то мы о нем не знаем. Потому что о чем бы Быков ни говорил – он всегда говорит не о себе, а о тебе. О том в тебе, к чему ты боялся подступиться, даже мысленно.
Но иногда хочется о нем, не о лирическом герое, не о поэте и прозаике, публицисте, педагоге… А о Быкове у него в голове, о Быкове в детстве, о Быкове в домашних тапках.
— Каким вы представляли себя «взрослым», когда были маленьким?
— Почему-то в очках. И я действительно с годами стал близорук, где-то минус один-полтора, но очки не ношу. Хотя школа «Золотое сечение» подарила мне отличные, даже, по общему мнению, идущие. В остальном я многое угадал, по крайней мере с профессией и дружеским кругом. В детстве у меня друзей было мало, потому что я учился в довольно специфической школе, такой мажорской, и мне там не нравилось. И тогда, как многие делают в детстве, я себе этих друзей представлял. Почти все они – некоторые даже с такими же именами – впоследствии появились. Вообще я в детстве многое знал и понимал лучше, чем сейчас. Поэтому мне казалось, что «Бенджамин Баттон» снят прямо про меня, и я полфильма проревел, хотя и понимал, сколько в нем лишнего.
Вот тоже странно, кстати. Финчер снял столько фильмов, и таких разных! «Бойцовский клуб», «Семь», оскароносный за грим и спецэффекты «Баттон», «Зодиак», «Девушка с татуировкой дракона» и даже «Социальную сеть», — а культовый режиссер все равно не он, а Тарантино. И хотя на мой взгляд, он мастер уровня Кубрика, — как-то к нему относятся без придыхания, и при перечислении главных режиссеров эпохи он не первым приходит в голову. Почему? То ли потому, что профессионален во многих областях, то ли потому, что всегда прикасается к тонким вещам, которые не всех волнуют и не всем понятны. «Клуб» как раз самый попсовый из его фильмов и нравится плохим людям, составляющим обычно три четверти аудитории.
— Каким вы представляли себя 50-летним, когда вам было 20, 30, 40 лет? Насколько вы теперь такой?
— См. выше. Правда, как большинство нормальных людей, я надеялся, что после 50 не надо будет работать журналистом. Сейчас вижу, что от этого никуда не деться, хоть это и работа молодых. Но, во-первых, молодость сейчас – понятие растяжимое и растянувшееся. Во-вторых, Кабаков меня предупреждал, что все журналисты об этом мечтают – и ни у кого не получается. А Кабаков в профессии понимает. Ну и в-третьих, это не только вопрос денег, а еще и темперамента. И если в понедельник не сдавать колонку, а в среду – обзор, а в четверг – интервью, то где взять ощущение, что ты кому-то нужен?
— Каким вы будете в 70? Будет ли волновать то же, что и сейчас?
— Полина, за ближайшие 20 лет столько всего произойдет в мире, что он изменится до неузнаваемости. Тут вопрос, проживу ли я эти 20 лет. Физиологически мне ничто не угрожает – я из семьи долгожителей и ничем никогда не болел, кроме ангин в детстве. Так что если все эти социальные катаклизмы – не столько российские, сколько всемирные, — меня не затронут, я себя вижу примерно таким же, как сейчас, только, возможно, более лысым. Я ненавижу это слово и понятие, и то, что я лысею со лба, — «Бог ума прибавляет», как говорится, в отличие от унизительной лысины на затылке, — меня утешает мало. Но, может быть, к этому времени все настолько изменится, что и лысость будет побеждена?
Если честно, мне очень хотелось бы жить в той же квартире, что и сейчас, я ее очень люблю. Но еще хотелось бы иметь маленький летний дом, вроде дачи, где можно было бы проводить время примерно с октября по апрель. Где-нибудь у моря, у океана. Больше всего мне нравится Портленд, штат Орегон, — просто вообще мое любимое место, и друзей там много, и часто дождь. Дом там стоит гораздо дешевле, чем московская трехкомнатная квартира. И вот это я надеюсь как-нибудь себе организовать, потому что зима с годами надоедает.
— Если бы вы родились в другой семье (и ваша мама была бы, например, водителем трамвая), вы все равно стали бы тем, кем стали? Стали бы поэтом?
— Нет, конечно. Стал бы водителем трамвая, скорее всего, но продвинутым, пишущим стихи, читающим их пассажирам… Потом профессия «водитель трамвая» постепенно стала бы не нужна или маргинальна, и это дало бы мне мощный поэтический импульс. Тема-то моя, родная. А параллельно я боролся бы за права водителей трамвая, против вытеснения трамваев на окраины. Может быть, писал бы в газеты по этому поводу.
— Все ли вы успеваете сделать, что задумано, запланировано (на день, на год)?
— На день – безусловно, потому что профессия моя так устроена, что тексты надо сдавать в конкретное время, и лекции читать тоже, и в школе преподавать тем более. И мне нравится иметь жесткое расписание, хотя с годами я надеюсь сократить присутственные часы. А на год я никогда ничего не планирую.
— Можете ли вы сказать, что по большому счету занимаетесь именно тем, чем хотите?
— В детстве я очень хотел снимать кино и лучше представлял, как это делать, чем сейчас. Может, эту мою мечту – как всегда бывает с мечтами – реализует сын. Его учат на актера и режиссера. А в остальном – да, я делаю примерно то, что хотел, и даже примерно так, как хотел. Больше скажу: некоторые сюжеты моих книг были придуманы в детстве, и я далеко не все осуществил из тех замыслов. Пастернак был прав: «ковш душевной глуби» находится именно там. Кстати, один фильм я все-таки сниму, знаю это точно – насколько вообще можно что-то о себе точно знать. Когда – понятия не имею.
— Что является приоритетом? Литература, преподавание, публицистика?
— Все это литература, только в разных жанрах.
— Пишете ли вы «по вдохновению» или «по несколько страниц в день»?
— Вдохновение почти всегда появляется в процессе работы, на пятой-шестой строфе или на пятом-шестом абзаце. А поскольку большая часть моих текстов – журналистика либо литературоведение, я не могу себе позволить роскошь писать по вдохновению. Вообще же я пишу обычно по главной душевной потребности – решить какую-то внутреннюю проблему. Тут тоже не до вдохновения – не пьете же вы таблетки по вдохновению? Это такой способ срочно снять внутренний конфликт, утихомирить какую-то душевную мигрень.
— Бывает ли такое, что «не пишется»? И что вы тогда делаете?
— В журналистике, см. выше, такой роскоши не бывает. А в литературе – когда я четко знаю, что хочу написать, всегда пишется. А когда не знаю – мне всегда есть чем заняться: у меня всегда в работе две-три литературоведческих книги, сдавать которые я не спешу. Именно благодаря этой работе у меня нет времени на всякие разлагающие занятия – например, сраться в социальных сетях.
— Каким самым долгим был период, когда вы не писали? Что вы тогда делали?
— Вел машину, как правило. Это бывало во время автопоездок в Крым. В остальное время надо было либо что-то писать в номер, либо готовиться к урокам. А стихи я сочиняю вообще ежедневно, только не всегда записываю всякую ерунду.
— Бывали ли периоды, когда вы «все бросали», решали стать дворником (и уходили в запой)? Если да, то какой был самым длительным?
— Не было и, надеюсь, не будет. Моя профессия – главная форма жизни, единственное, к чему я годен, и не бросал же я, например, есть? (чтобы избежать ложных красивостей типа «дышать»). У меня был такой стишок «Автопортрет на фоне» — «Милая, взгляни на это фото. Присмотрись, не злясь и не грубя: ты на нем увидишь идиота, с первых дней нашедшего себя. Сомкнутые брови, как на тризне, пухлых щек щетинистый овал… Видно, что вопрос о смысле жизни никогда его не волновал».
— Должен ли художник быть голодным? И в каких случаях деньги имеют для вас значение?
— Во всех. А как они могут не иметь значения? Есть вещи, которые я готов делать бесплатно, —как, собственно, и делаю: вся так называемая серьезная литература не приносит мне почти никаких заработков, но удовольствие окупает любую трату сил. Насчет голодных художников – это такая ерунда, что ее стыдно даже обсуждать. Художник должен иметь такую профессию,—в смысле заработок,— чтобы она его не душила, оставляла ему время и силы для художества, и чтобы ему не приходилось во время художества все время рисовать на полях цифры своих долгов или примерные расходы на еду. В этом смысле оптимальная профессия для писателя – преподавание или журналистика, как оно и ведется в Штатах. А уж для того, кто умеет рисовать или играть на музыкальных инструментах, заработок вообще не проблема, по-моему.
— Зачем художнику нужна пара (женщина, мужчина, партнер)? В чем предназначение того, кто находится рядом?
— Поля, всем нужна пара. Как сказал однажды Кушнер – применительно к писателю верно все, что верно насчет обычного человека, просто мы на виду. Тот, кто находится рядом, никому ничего не должен, и у него свое предназначение – не надо превращать жену ни в критика, ни в кухарку, ни в сиделку. Но просто рядом должен быть похожий на тебя в чем-то главном, понимающий человек. Я давеча сказал – в лекции про Мандельштама и Рудакова, — что настоящая близость ведь не тогда, когда вы читали одни и те же книжки, а когда вы больны одной и той же болезнью, лучше бы всего психической.
— Важно ли вам, чтобы вас хвалили? И чья оценка вашего текста имеет для вас значение?
— Опять-таки всем важно. Значение, увы, имеет любая оценка, даже оценка идиота: у художника всегда есть соблазн поверить худшему, как и у плотника, впрочем, если это хороший, самокритичный плотник.
— Сколько раз можно любить в жизни? И стоит ли бросаться в новую любовь, если «старая» жива?
— Кому как. Для кого-то это потребность, кто-то от этого разрушается. У меня такой потребности нет, я свое нашел. Хотя кто может за себя поручиться? Если бы Джеймс Бонд был русским, фильм назывался бы «Никогда не говори гоп».
А любить можно много раз, но необязательно срываться в новый роман. Иногда все можно прожить теоретически. Как говорит Табите Стивен Кинг, «Человек, сидящий на диете, имеет право пролистать меню».
— Что вы думаете о компромиссах с самим собой? Убивают ли они отношения? Самоуважение?
— Убивают, конечно.
— Если бы пришлось выбирать: женщина, с которой возможен вечный упоительный секс, или женщина, с которой возможно вечное упоительное, но лишь духовное родство, кого бы вы выбрали?
— Ложный выбор. Никогда у меня не было упоительного секса с женщиной, которая была мне чужда во всем остальном. Секс – вообще такое дело человеческое, а не совсем звериное. Об этом, в частности, «Интим» Патрика Шеро. Человеческое везде найдет лазейку и превратит физкультуру в акт духовной близости.
— В чем предназначение литературы? В чем смысл, если явления, высмеянные Грибоедовым, Гоголем, Салтыковым-Щедриным цветут пышным цветом, а рассказы Бунина доводят до самоубийств?
— Предназначение литературы – в том, чтобы оставаться от жизни: все остальное, как видим, бренно. Ну, еще музыка. Как правильно сказал Резо Гигинеишвили, всякое искусство прекрасно в той степени, в какой оно старается походить на музыку.
— Стоит ли читать литературу «потому что это полезно» и заставлять себя прочесть что-то, что всем уже понравилось и «точно хорошее»?
— Заставлять себя вообще лучше по минимуму. «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на то, что не нравится», — Цунэтомо. А все, что вы делаете против воли, еще и укорачивает жизнь. Бывают дни, когда мне не хочется никуда идти. Тогда я и не иду. Выдумываю причины, подпираюсь справками, еще как-то выкручиваюсь. Но не иду. От насилия над собой заводятся худшие болезни. От внешнего насилия, кстати, тоже, но внутреннее более разрушительно.
— Зачем люди читают стихи?
— Ради наслаждения. Все остальное, кстати, делают для того же, но со стихами чаще получается.
— Можно ли почерпнуть жизненный опыт из литературы? И не совершить ту же ошибку, например, что и герой прочитанного тобой романа? Или в ситуации, описанной в романе, повести себя в соответствии с книжными представлениями о том, что правильно, а что нет?
— Думаю, только из литературы он и почерпывается, но одни умеют использовать эту информацию, а другие нет. Я из литературы узнаю не столько методы, сколько обстоятельства, а уж в этих обстоятельствах принимаю решение. Чужие герои и их поступки служат мне, как правило, не для выбора, а для самооправдания.
— Как соотносится истинное дарование, вклад в литературу и популярность, народная любовь, гонорары, в конце концов? Расставляет ли время все по своим местам? Ко всем ли истинным талантам придёт признание, пусть и посмертное, и все ли бездарности будут забыты? Как это обычно происходит?
— Вот об этом я много думаю, в том числе в связи с Финчером. Владимир Новиков придумал прекрасную науку глориологию – о путях добычи славы и причинах ее ухода. В некоторых случаях ясности нет до сих пор: Хлебников – бездарь, безумец или гений? Насколько талантлив Есенин? Достоевский – великий писатель или только публицист? Время не всегда и не все расставляет по местам. Или должно пройти в самом деле очень много времени. К счастью, всегда есть ниши, в которых могут укрыться не самые знаменитые авторы: всегда есть читатель, в которого попадают именно твои книги, чьи эмоции совпадают с твоими. Житинский и Слепакова – не самые известные при жизни (и после смерти) писатели, но мой мир во многом сформирован ими, и моя литература – тоже. Я вообще не очень люблю тех, кто нравится всем. Это не из-за нонконформизма, а просто я вхожу всегда в какие-то 8-14 процентов. Это касается политических, вкусовых, литературных пристрастий.
— Что из вашего останется в веках? Что будут цитировать потомки?
— В веках остается все, потому что способы хранения информации становятся все более совершенными. А что будут цитировать потомки – понятия не имею, потому что обычно они цитируют то, что созвучно с их настроениями, а настроения зависят от обстоятельств. Это никак не коррелирует с качеством литературы. Многие ли сегодня цитируют Готорна, Торо, Мелвилла? А ведь названные авторы от этого ничуть не хуже. Это в России обстоятельства и персонажи по большей части неизменны, и это скорее болезнь. А в мире все очень переменилось, Гофман мало что говорит сегодняшнему немцу, Акутагава – японцу, даже Мао актуален далеко не для всякого китайца. И честно говоря, я был бы рад, если бы в России появились новые герои, обстоятельства, эмоции, чтобы часть сатиры наконец устарела, чтобы можно было не ссылаться все время на ситуации XIX века… По-моему, это наконец произойдет, причем как раз в ближайшие 20 лет.
— Бродский говорил, что-то вроде «Если с утра не закурить, то и просыпаться незачем». Должен ли художник заботиться о своём здоровье и, например, не злоупотреблять, или его дело заботиться о том, чтобы как можно полней себя выразить (и если для этого надо, то и прибегнуть к алкоголю, наркотикам и пр.)?
— Заботиться о здоровье, как правило, бесполезно. Оно или есть, или нет. Это же касается денег: человек, которому положено быть богатым, всегда разбогатеет с нуля, а человек, которому дается ровно на выживание (и, слава Богу, не меньше), не должен претендовать на большее.
— Бывает ли у вас ощущение неудачи, полного провала? Если да, то как вы с этим справляетесь?
— Писателю легче: если есть ощущение провала, он может переписать. Мне Хабенский как-то сказал: театральному актеру легче, чем кинематографическому. Мы всегда можем послезавтра сыграть по-другому. (А писателю, добавил он мрачно, еще легче: если вы плохо написали, никто не увидит. Можно просто не публиковать). Я никогда не публиковал вещи, которые мне не нравятся. Ну, а в публичных выступлениях я, как правило, тщательно просчитываю эффект – так что здесь ощущений провала, слава Богу, не бывает. Правда, всегда есть люди, старающиеся тебе внушить: старик, это был провал. Как правило, появление таких людей – признак удачи.
— Раздражают ли вас тупые? (Кто больше всех?)
— Раздражают, конечно, но я всегда вспоминаю английский афоризм, не помню чей: если бы дураками не были они, пришлось бы нам…
— Правда, что вы можете есть одни пельмени, совсем не пьете алкогольные напитки и бытовой комфорт не имеет для вас значения?
— Бытовой комфорт имеет для меня огромное значение, но мои требования к этому комфорту довольно просты: компьютер должен быть такой, чтобы удобно работалось, клавиатура должна быть такая, к какой я привык, сидеть перед компьютером надо не в кресле, — оно расслабляет, — а на довольно жестком стуле. Вот в прежнем здании «Собеседника» у меня был идеальный кабинет, идеальные условия для работы, ну и дома сейчас примерно то же самое. Вещи должны лежать на своих местах. Кровать должна быть заправлена. На полу и на столе не должно валяться лишнего. Собственно, вообще ничего не должно валяться. Это отвлекает, появляются мысли об энтропии. Пельмени все очень разные, словосочетание «одни пельмени» некорректно. Пищевые мои пристрастия, в отличие от литературных, засекречены.
Алкоголя я пью очень мало: бывают ситуации, когда мне хочется выпить сто грамм абсента, а иногда – поллитра пива, предпочтительно красного, а еще я очень люблю Blue Moon, его готов пить практически во всякое время, но особенно в жару. После пива мне не грустно, а после прочего алкоголя ужасная тоска, так что я по нему не скучаю. Вот калмыцкий чай – это да, это зависимость, это Веллер с Успенским меня подсадили, и с тех пор я его фан.
Эксклюзивно для слушателей лектория «Прямая речь» (спасибо за возможность всенародной публикации)
ФОТО Марии Андреевой
