Детство и юность
Лиля Брик родилась 11 ноября 1891 года. Ее отец, Урий Каган, был присяжным поверенным, активно боровшимся за права евреев. Кроме того, он очень увлекался литературой и даже родную дочь назвал в честь супруги И. Гете. Мать увлекалась искусством — играла на фортепиано, сочиняла стихи, нередко организуя музыкальные вечера.
Родители позаботились о хорошем образовании дочери, поэтому с детских лет Лиля знала толк в балете, играла на рояле и говорила на иностранных языках. Кроме того, она всегда умела завести и поддержать беседу на светские темы. Ей позволяли пробовать и искать себя. Она училась на Высших женских курсах, в Московском архитектурном университете и даже успела попрактиковаться скульптуре в мюнхенской студии Швегреле.
Василий Катанян — Лиля Брик. Жизнь
1 …
Василий Катанян
ЛИЛЯ БРИК. ЖИЗНЬ
Вступление
Лилю Брик и Владимира Маяковского я впервые увидел давно, в конце двадцатых. Наша семья жила рядом на даче в подмосковном Пушкине, и мы сидели у них на террасе; взрослые много смеялись.
Мне понравилось в гостях и понравилась эта невысокая женщина, веселая и ласковая ко мне. Смутно помню, что меня поразили ее волосы необычного цвета, которого я раньше не видел. Я рос среди черноголовых кавказцев, московские же ребята во дворе были белокурые, а волосы Лили были непонятного цвета и даже, как мне казалось, сверкали золотом.
По дороге домой я спросил, что же это такое?
Она рыжая, это необычный цвет, и он встречается редко. И сама она редкая, необычная, — добавила мама.
В этом я убедился, общаясь с ней в течение полувека — сначала мальчиком, потом уже взрослым, чтобы не сказать пожилым человеком — ведь я родился в 1924 году. А в 1978-м, когда я волею судьбы стал душеприказчиком Лили Юрьевны, жизнь этой женщины продлилась в моем сознании ее дневниками, эпистолярией, воспоминаниями, а также мемуарами о Маяковском и о ней с клеветой и глупостями, с напечатанной ложью и тайными доносами. И в то же время ее архив, перекрывая выдумки, открыл мне восторженные страницы о ней выдающихся людей XX века — и прозу, и поэзию.
Большая часть ее жизни прошла на моих глазах. Я имею возможность пользоваться ее архивом — вот я и расскажу о ней тем, кто интересуется ею и ее «романом с Маяковским», опишу многое из того, чему был свидетелем.
Всецело разделяя точку зрения Анны Ахматовой, я тоже не верю воспоминаниям, написанным последовательно, год ia годом. Ведь память, словно прожектор, высвечивает события с перелетом на десяток лет вперед или, наоборот, рисуя ретроспекцию. Поэтому нет ничего удивительного, что после 1926 года герои попадают в 72-й, а возвращаются в 38-й.
И если вам захочется прочесть эту книгу, то вы найдете здесь и личные мои воспоминания, и архивные документы, и рассказы людей, знавших ее роман с великим поэтом, который, посвятив ей свое творчество, назвал ее «автором стихов моих», а в жизни звал Личиком, Лучиком, Лилятиком, Кисой и просто Лиличкой. Она тоже не скупилась на ласковые имена Владимиру Владимировичу, которые можно прочесть и ее письмах и записках ему.
Часть I Любовная лодка Маяковского Две сестры и два мальчика
Однажды мы смотрели по телевидению фильм, где какая-то компания ехала на извозчике. На мое замечание Лиля Юрьевна воскликнула:
Боже, ты никогда не видел живого извозчика? Для меня они кажутся знакомее такси с их шашечками. И в гимназию нас возили на конке. Трамваи только — только стали появляться, а асфальт был еще в диковинку, всюду были булыжные мостовые или торцовые. Да и шум улицы был совсем иной, но не только от этого, а и от криков разносчиков и лоточников, воплей старьевщиков, я уж не говорю о беспрерывном звоне колоколов, под который прошло мое детство. Я это хорошо помню, гак же как и праздники Рождества, пасхальные каникулы, и споры о Художественном Общедоступном, в которых мы услышали фамилию Станиславского. По праздникам нас с сестрой водили в синематограф, где наши сердца замирали от восторга, хотя всегда впередисидящая дама как на зло была в огромной шляпе, закрывая пол — экрана… И я помню, как мы очень боялись турок с кривыми саблями, что облепили памятник героям Плевны у Ильинских ворот, неподалеку от нашего дома…
Так как-то незаметно зашел у нас разговор о детстве с Лилей Юрьевной, которая родилась в 1891 году в центре Москвы, именно неподалеку от турок с кривыми саблями.
Отец ее Урий (Юрий) Каган был присяжным поверенным, работал юрисконсультом в австрийском посольстве, а также занимался «еврейским вопросом» — проблемами, связанными с правом жительства евреев в Москве. Девочка запомнила эксцентрично одетых австрийских актрис, которые приходили по разным делам к отцу. Мать, Елена Юльевна, была родом из Риги, окончила Московскую консерваторию по классу рояля. Отец увлекался Гёте и назвал дочь в честь возлюбленной великого немецкого поэта Лили Шенеман. А пять лет спустя родилась сестра Эльза. Дети получили блестящее воспитание, родители дали им хорошее образование, и с детства сестры говорили по-французски, по-немецки, играли на рояле. Обе были очаровательны.
«Как-то ранней весной я шла с дочерьми по Тверскому бульвару, — вспоминала Елена Юльевна. — А нам навстречу ехал господин в роскошной шубе. Он остановил извозчика и воскликнул: «Боже, какие прелестные создания! Я бы хотел видеть вас вместе с ними на моем спектакле. Приходите завтра к Большому театру и скажите, что вас пригласил Шаляпин». Мы воспользовались приглашением, и для нас были оставлены места в ложе. Вот такая была удивительная встреча».
Девочки обращали на себя внимание. У Лили были огромные глаза и ярко-рыжие волосы. Она была с норовом, самостоятельная, родители ее обожали. В гимназии преуспевала, особенно по математике, и сразу же не захотела быть «как все». Схватила ножницы и отрезала себе косы — к ужасу родителей. (А в старости наоборот: в восемьдесят пять лет заплетала косу — к восторгу почитателей.) Наверное, это был еще неосознанный отказ смешаться с толпой, подсознательное неприятие стереотипа. Эльза же была красивая, белокурая, голубоглазая девочка, очень послушная и смирная. Обе учились в гимназии на Покровке. Сестры любили друг друга всю жизнь, но старшая верховодила уже с детства.
Когда девочки были еще маленькие, мама повела Лилю с Эльзой в театр. На сестер большое впечатление произвела волшебница, которая поднимала палочку, говорила «Кракс!» и превращала детей то в кошку, то в елку. Этот трюк особенно понравился восьмилетней Лиле.
Эльза, принеси мне яблоко из столовой.
Пойди сама.
Что?!
Лиля брала отвалившуюся завитушку от буфета, поднимала ее, подобно волшебнице, и Эльза понимала, что сейчас прозвучит «Кракс!», что она превратится в котенка, и сломя голову бежала за яблоком.
Эльза, закрой занавеску.
Не хочу.
Не хочешь?!
Лиля хватала завитушку, и Эльза бросалась задергивать штору.
Конец этому рабству положила мама. Видя постоянно испуганную Эльзу, она выпытала у нее, в чем дело, и I иле здорово влетело.
В спальне их кроватки стояли рядом, и как только гасили свет, девочки начинали шептаться — играть, сочинять роман или пьесу. Действующие лица были поделены пополам, за одну половину разговаривала Эльза, за другую — Лиля. Действовали княгини, графини, князья и бароны с красивыми фамилиями. Причем красивыми им казались Соколовы, Орловы, Синицыны — от слов «сокол», «орел» и т. п. Ситуация никогда не повторялась, герои учились, болели, женились, все поголовно занимались искусством. Разнообразных искусств не хватало на всех, и одной княгине пришлось изумительно вышивать прямо с натуры. Девочки ссорились из-за того, что Лиля забирала себе самые эффектные фамилии и самое красивое искусство. Звучала игра так: «Тогда княгиня Оболенская надела платье из бледно-абрикосового муара, все вышитое с натуры осенними листьями, на голову она приколола венок из чайных роз и пошла на концерт, на котором должна была петь певица Тамара Валентиновна Орлова. А теперь ты говори, что было дальше».
1 …
Конец ознакомительного отрывка
Вы можете купить книгу и
Прочитать полностью
Хотите узнать цену? ДА, ХОЧУ
Любовные романы
Один из ярких эпизодов биографии Брик — любовные романы. В молодости она имела поистине магическое влияние на мужчин, большинство из которых при первой же встрече попадали под чары прелестницы. Перед ней не смогли устоять Ф. Шаляпин, Г. Распутин, В. Маяковский и многие другие. Среди многочисленных воздыхателей актрисы даже был родной дядя, в ответ на активные ухаживания которого девушку отправили в Катовице. Многим из своих поклонников она говорила: «Лучше всего знакомиться в постели». Одним из редких исключений стал ее законный супруг О. Брик, которого добивалась сама Лиля.
Союз с Маяковским
Первое знакомство поэта с семьей Брик состоялось отнюдь не с Лилей. Еще до встречи с ней он находился в отношениях с ее младшей сестрой Эльзой Триопе, впоследствии ставшей известной поэтессой. Их роман продолжался два года и мог длиться еще дольше, если бы не та роковая встреча. В июле 1915 года Эльза решила познакомить Маяковского с родителями и пригласила к себе в дом, где была и Лилия. Увидев прекрасную незнакомку, поэт влюбился с первого взгляда и даже прочитал ей еще неопубликованную поэму «Облако в штанах». Несмотря на такой поворот событий, Эльза сохранит с Владимиром хорошие отношения до конца его дней.
Роман Брик и Маяковского развивался стремительно. Попав в любовные сети, поэт ухаживал бурно и страстно. Он был в восторге от воспитанной и начитанной девушки, которая превосходила, по его мнению, в этом плане даже самого Бурлюка. У нее как раз в это время наступил кризис в отношениях с мужем, о котором позже Лиля скажет: «Наша личная жизнь как-то расползлась». Вскоре их встречи стали проходить каждый день, и они стали практически неразлучны. Маяковский даже переехал на Надеждинскую улицу, чтобы быть поближе к любимой. В отличие от экспрессивного поэта, Брик всегда умела держать дистанцию, не поддаваясь на безумные эмоции. Она долго называла его на «вы» и запрещала распространяться о свиданиях.
Вскоре Маяковский станет частью семьи Бриков, и они будут жить втроем. О роли каждого в этом любовном треугольнике всегда возникало много вопросов. Ответить на них пыталась сама Лилия, характеризуя Осипа как любимого ей человека «больше чем брата, мужа и сына». Очевидно, что он оказался со временем в странной роли при очень независимой и характерной супруге. Скорее всего, на этом примере мы можем наблюдать взаимоотношения трех не очень счастливых людей. Осип Брик не любил свою супругу, а она не испытывала взаимной страсти к Маяковскому.
Брик никогда не хотела иметь детей — ни от Осипа, ни от Маяковского. Позднее она говорила, что не хотела подвергать своего ребенка мучениям, которые испытывала сама. Зато к чужим детям она всегда относилась с особым трепетом.
Интересно, что даже в этот период странной семейной жизни Брик удавалось заводить отношения на стороне. К примеру, в 1922 году она увлеклась А. Краснощековым, работавшим в нескольких советских госструктурах.
Маяковский
В 1913 году произошло знакомство поэта с Эльзой – младшей сестрой Лили. Девушка пришла в гости к старым знакомым и там увидела необычайно высоко и нескладного поэта в черной блузе из бархата. Он не привлекал к себе внимания, пока не начал читать «Бунт вещей». Гости переключились на этого странного парня, и вечером Маяковский уже пошел провожать Эльзу домой. Девушке в то время было всего 17 лет. Они стали встречаться, и он познакомился с ее родителями. В это время Лиля с мужем были в постоянных разъездах. Два года поэт ухаживал за Эльзой. Этот факт очень заинтересовал всех, кто изучал биографию Маяковского. За такое продолжительное время он не написал ни единой строчки о своей девушке. Хотя славился тем, что любил посвящать стихи и поэмы близким или просто понравившимся людям.
Муза поэта
В посвящении к поэме «Облако в штанах» Маяковский напишет короткое, но многозначное: «Тебе, Лиля». На своем собрании сочинений он о — «Л.Ю.Б». С таким же трехбуквенным обозначением поэт подарит любимой памятное кольцо. В 1928 году он посвятит ей и все свои произведения, написанные до момента их знакомства.
В 1916 году издается поэма «Флейта-Позвоночник» и стихотворение «Лиличка», проникнутые глубочайшим чувством любви к Брик. Через два года она вместе с поэтом снимется в картине «Закованная фильмой», но кинопленка сгорела, и на память осталось только несколько фотографий и большой плакат. В 1922 году поэт закончил поэму «Люблю», в которой выразил все чувства к любимой, терзавшие его на тот момент.
После смерти Маяковского Брик сумела добиться того, чтобы его продолжали печатать. По слухам, она сумела выйти на самого Сталина и убедила его, что такого поэта забывать нельзя. Генеральный секретарь внял просьбам женщины и потребовал «восстановить упущенное», тем самым посодействовав созданию музея Маяковского.
Лиля Брик и чекисты: как возлюбленная Маяковского работала на спецслужбы
В 1926 году необычная семья из трёх человек — Маяковский, Лиля и Осип Брик — поселилась в Гендриковом переулке, ныне переулке Маяковского. Здесь в доме 15/13 Лиля Брик вскоре создала свой салон. Туда шли не ради хозяйки, а чтобы посмотреть на Маяковского и других именитых гостей. Квартиру Маяковского — Брик постоянно посещали известные литераторы: Велимир Хлебников, Давид Бурлюк, Василий Каменский, Николай Асеев, Сергей Есенин, Всеволод Мейерхольд, Максим Горький, Борис Пастернак. На вечерах в салоне велись разговоры о литературе, увлекались здесь и карточными играми: играли в винт, покер, «тётку» и «железку».
Но существовал салон не только благодаря популярности и обаянию его хозяйки, а при поддержке заместителя начальника секретного отдела ОГПУ Якова Агранова, палача НКВД, на чьей совести были десятки расстрелянных людей, среди которых поэт Николай Гумилёв. Специальностью Агранова был надзор за интеллигенцией. Именно он составлял списки писателей, философов и учёных, которые осенью 1921 года были высланы из СССР на «философском пароходе». Помимо салона Лили Брик Агранов успешно внедрился в московские литературные круги: он общался с писателем Борисом Пильняком и лидером РАПП Леопольдом Авербахом, был членом художественного совета театра Мейерхольда. При такой «поддержке» цель существования салона Лили Брик была довольно прозаичной — контроль над творческой интеллигенцией.
Интересен тот факт, что все знали, где работает Агранов, и при этом никого эта информация не тяготила. Его охотно принимали, общались с ним и, более того, дорожили общением с ним. К нему и обращались в салоне достаточно просто и даже мило: Янечка или Аграныч. Но Янечка Агранов не был единственным чекистом в Лилином кружке. Частым гостем был и Валерий Горожанин, начальник особого бюро при НКВД. Одно из своих стихотворений — «Солдаты Дзержинского» — Маяковский посвятил как раз Горожанину. Они вместе работали над сценарием фильма «Инженер д’Арси», он и познакомил поэта со многими чекистами, которые стали бывать у него в гостях. Часто посещал салон и замначальника иностранного отдела ГПУ Михаил Горб.
Мы стоим с врагом о скулу скулa, и смерть стоит, ожидает жатвы. ГПУ — это нашей диктатуры кулак сжатый. Храни пути и речки, кровь и кров, бери врага, секретчики, и крой КРО!
Владимир Маяковский, «Солдаты Дзержинского»
Эти люди наблюдали за хозяевами салона и за их гостями, были в курсе их дел и разговоров и передавали информацию о настроениях интеллигенции, которая была в доме.
Но не все литераторы были довольны салоном Лили Брик. Весьма отрицательно к этому кружку относилась Анна Ахматова. Лидия Чуковская в «Записках об Анне Ахматовой» цитирует поэтессу: «Литература была отменена, оставлен был один салон Бриков, где писатели встречались с чекистами». Также нелестно о салоне друзей отзывался поэт Борис Пастернак: «Квартира Бриков была, в сущности, отделением московской милиции».
Но доброжелательное отношение хозяев салона к сотрудникам органов легко объяснимо. Маяковский мог выезжать из страны и ехать куда захочет как раз потому, что пользовался защитой ОГПУ. Для людей из его литературного объединения ЛЕФ симпатия к агентам службы безопасности не была чем-то постыдным. Совсем наоборот, они считали чекистов героями в общей борьбе за победу коммунизма.
В годы перестройки публицист Валентин Скорятин получил возможность изучить раньше закрытые архивы и нашёл в хранилищах НКВД информацию о том, что Лиля Брик была агентом спецслужбы и имела удостоверение № 15073. Муж Лили Юрьевны — Осип Брик — тоже не остался в стороне, он был уполномоченным секретного отдела с июня 1920 по январь 1924 года. В его обязанности входило наблюдение за бывшими буржуями. Это назначение стало причиной появления листка бумаги, прикреплённого к входной двери семьи в Полуэктовом переулке с четверостишием, чьё авторство приписывают Сергею Есенину: «Вы думаете, здесь живёт Брик, / исследователь языка? / Здесь живёт шпик / и следователь ЧК». Часто Осип возвращался с работы после полуночи, и Лиля нередко говорила своим гостям: «Подождите, будем ужинать, как только Ося придёт из ЧК». Но его «карьера» в органах оказалась значительно короче, чем у его жены: Осип Брик был уволен как дезертир за уклонение от участия в чекистских операциях.
Все эти люди действительно были друзьями Лили хотя бы потому, что они не исчезли из её салона и после смерти Маяковского. А когда в 1938 году Якова Агранова расстреляли, салон не прекратил своё существование. Более того, с 1935 года по личному распоряжению Сталина именно Брики стали официальными наследниками памяти Маяковского, организовав музей в Гендриковском переулке. Но сестра Маяковского Людмила очень хотела создать свой новый музей в честь брата взамен брикскому, и вообще она считала, что Лиля и Осип наживаются на памяти и наследии её брата, поэтому жаловалась в КПСС, правда, безрезультатно.
Брики — антисоциальное явление в общественной жизни и быту и могут служить только разлагающим примером, способствовать антисоветской пропаганде в широком плане за рубежом
Людмила Маяковская, письмо в ЦК КПСС
Судя по всему, Лиле нравилась её роль агента. К сотрудничеству с органами она пыталась привлечь и своих знакомых. Советская писательница и переводчица Рита Райт призналась, что однажды Лиля пыталась её завербовать в качестве осведомителя в русских эмигрантских кругах Берлина. Та согласилась, но после первого же допроса агенты решили с ней не работать: предоставленные Райт сведения не несли никакой важной информации.
Всё же благодаря Лиле Брик КГБ имел выход на руководство Французской коммунистической партии, Луи Арагона (мужа её сестры Эльзы) и Жака Дюкло. Поэтому Лиля имела привилегии в СССР, особенно когда дело касалось выезда за границу. Так, в 1960-е годы Брик помогла невыездной Майе Плисецкой выехать с труппой Большого театра на гастроли в Америку. Сама же Лиля могла без препятствий выезжать из страны в любое время. Это означает, что некогда выданное ей удостоверение сотрудника — агента ГПУ — было в силе.
Творческая деятельность
После появления в жизни Брик Маяковского она познакомилась со многими представителями культурной богемы — М. Горьким, Б. Пастернаком, В. Хлебниковым, Д. Бурлюком и многими другими.
В конце 20-х годов Лилия Юрьевна обращается к кинематографу — работала ассистентом во время съемок фильма «Еврей и земля» и стала соавтором сценария картины «Стеклянный глаз». Также она занялась переводами немецких авторов и издательскими делами Маяковского. Авторству Брик принадлежит несколько литературных теоретических трудов, к примеру, о творчестве Ф. Достоевского. Увлечение скульптурой вылилось в создание любительских произведений, посвященных В. Маяковскому, О. Брику, В. Катаняну.
В 60-е годы ее квартира на Кутузовском была хорошо известна как центр культурной жизни, альтернативной официальной идеологии. Среди ее знакомых были звезды первой величины — М. Плисецкая, Р. Щедрин, Л. Утесов, Ф. Раневская, Р.Зеленая, Л. Орлова, А. Миронов и многие другие.
Путешествия
В 1922 году девушка уезжает в Берлин. Ей был необходим отдых, так как ее измучили постоянные собрания футуристов в их квартире. Осип и Маяковский присоединились к ней осенью. Начался период релаксации – они посещали дорогие рестораны и жили в шикарной гостинице. После российской суровой реальности, заграница казалась поэту чудесным сном. Он не скупился на подарки для возлюбленной – каждый день ей доставляли свежие букеты. Семья ходит на поэтические и литературные чтения. Для поэта большой город был как новая игрушка для ребенка – он восхищался и не мог не растрогаться его оживленностью.
Следующий раз они отправились в Германию на самолете. Маяковскому не позволили взять с собой рукописи – жандармы изъяли их прямо в аэропорту. Перелет не испугал поэта – он получил массу новых впечатлений. Затем было путешествие на курорт в Нордернай. Снова для Маяковского настал период открытий – море. По воспоминаниям Шкловского, поэт играл с морем, как мальчик. В 1928 году Владимир Владимирович едет один в Париж. У него есть важное поручение от Лили – купить ей автомобиль «Рено». Она точно описала, какая именно машина ей была нужна, и поэт доставил в Москву покупку, невзирая на то, что в то время у него были трудности с деньгами. Лилия стала второй женщиной в Москве, которая сама ездила за рулем.
Личная жизнь
Огромное количество увлечений Лилии Брик переросли в три официальных брака. Кроме Осипа Брика, она выходила замуж за Виталия Примакова, бывшего в годы Гражданской войны командиром Червонного казачества и расстрелянного вместе с другими военачальниками в 1937 году. Последним супругом Брик был Василий Катанян, литературовед, писатель, издатель трудов и биограф В. Маяковского. Правда, сама Лилия добавляла к ним еще и великого поэта. Однажды она скажет: «Я всегда любила одного — одного Осю, одного Володю, одного Виталия и одного Васю».
В 1978 году Лилия Брик получила тяжелую для своего возраста травму — перелом шейки бедра, которая приковала ее к постели. Чтобы не быть обузой для мужа, она приняла большую дозу снотворного, ставшую смертельной. За несколько дней до гибели Брик записала в своем дневнике, что ей во сне явился Маяковский, которого она ругала за самоубийство, а он в ответ протянул пистолет со словами: «Сама то же самое сделаешь». Она скончалась 4 августа 1978 года. После смерти Лилия Юрьевна была кремирована, а ее прах был развеян недалеко от Звенигорода.
Смерть
В 86 лет Лилия сломала шейку бедра и, чтобы не мучиться самой и не быть в тягость окружающим, покончила жизнь самоубийством, приняв смертельную дозу снотворного. Это случилось 4 августа 1978 года.
Прах Брик развеяли под Звенигородом (село Бушарино, Одинцовский район Московской области), а на месте совершения обряда прощания установили могильный камень с надписью «Л. Ю. Б.» (Лилия Юрьевна Брик). Эти же три буквы Маяковский выгравировал на кольце, с которым муза авангарда не расставалась ни на секунду.
Лиля Брик в старости
Стоит отметить, что за два года до трагедии Брик уже пыталась совершить самоубийство. Правда, тогда ее попытка уйти из жизни больше напоминала отрепетированный спектакль. «Скорая», прибывшая в день премьеры на представление, обнаружила на столе прощальную записку, в которой Лиля просила никого не винить в ее смерти. После душещипательных речей была подпись и название препарата, который она приняла, чтобы покинуть этот бренный мир. В тот день врачи в буквальном смысле вытащили Брик с того света, промыв ей желудок и назначив постельный режим.
