ГДЕ РОДИЛСЯ ПУШКИН?
Мать Александра Сергеевича Пушкина — Надежда Осиповна. Миниатюра Ксавье де Местра. 1810 год.
Отец поэта — Сергей Львович Пушкин. Художник К. К. Гампельн. 1824 год.
Уголок Москвы на пересечении Малой Почтовой улицы и Госпитального переулка. В 1799 году здесь были деревянные дома. В одном из них, во владении И. В. Скворцова, родился А. С. Пушкин. Снимок сделан в марте 1999 года.
Сестра поэта — Ольга Сергеевна. Художник Е. А. Плюшар. Середина 1830-х годов.
Лев Сергеевич Пушкин, младший брат Александра Сергеевича. Художник А. О. Орловский. Первая половина 1820-х годов.
Александр Пушкин в одиннадцатилетнем возрасте.
Герб рода Пушкиных.
Герб рода Ганнибалов.
С тех пор, как в 1879 году стала известна метрическая запись о месте рождения А. С. Пушкина — «во дворе коллежского регистратора Ивана Васильевича Скворцова», — исследователи пытаются определить, где же находилось владение Скворцова.
‹
›
Москва — родина Александра Сергеевича Пушкина, это хрестоматийное утверждение. Однако оно не всегда было таким. Еще в начале XIX века в учебной книге о новейшей русской литературе Н. И. Греч писал, что Пушкин родился в Санкт-Петербурге. Автор знал молодого поэта, следил за его творчеством, журнал «Сын Отечества» неоднократно печатал стихи Пушкина, а во время южной ссылки Пушкин переписывался с Гречем. Учебник Греча вышел в свет в начале 1821 года, когда Пушкин находился в Бессарабии, и в октябре 1822 года в письме к брату Льву Александр Сергеевич просил прислать книгу Греча. Книга сохранилась в библиотеке Пушкина.
В первый раз о Москве как о родине Пушкина было сказано в дополнительном томе второго издания «Словаря достопамятных людей» Д. Н. Бантыш-Каменского. Статья, появившаяся в «Словаре» в 1847 году, была написана со слов отца поэта — Сергея Львовича Пушкина.
Конкретно же о московском доме — месте рождения Пушкина — впервые упомянул его двоюродный дядя Александр Юрьевич Пушкин: «В 1798-м году Сергей Львович вышел в отставку, переехал с семейством своим в Москву и нанял дом княжон Щербатовых, близ Немецкой слободы, где в 1799-м году родился у них сын Александр (это место М. П. Погодин, издатель и редактор «Москвитянина», сопроводил следующим примечанием: «Наконец узнаем мы дом, где родился наш незабвенный поэт!». — Прим. авт.); наш полк в то время был уже в походе, где я и получил об рождении Александра Сергеевича от сестры письмо…» Это было первое указание на место рождения в Москве А. С. Пушкина. Действительно, в самой Немецкой слободе находился дом, принадлежавший Щербатовым: дом этот записан был в исповедной ведомости церкви Богоявления, что в Елохове, как принадлежащий князю Александру Александровичу и его сестрам, княжнам Наталье и Варваре Щербатовым; их деревянный дом стоял в Аптекарском переулке, недалеко от Немецкой улицы — он не сохранился, современный номер участка 15.
Другое мнение о месте рождения в Москве А. С. Пушкина было высказано в 1853 году в статье П. И. Бартенева, молодого и никому в то время не известного исследователя, а позже маститого историка, публикатора документов по русской истории и редактора журнала «Русский архив». Он писал, что «в 1826 и 27 годах, живя на Собачьей площадке и проезжая часто по Молчановке, он [А. С. Пушкин] сам не раз говаривал своим приятелям, что родился на этой улице, в приходе Николы на Курьих ножках, но дома не мог указать».
И действительно, в декабре 1826 — мае 1827 года Пушкин жил у своего друга С. А. Соболевского в небольшом домике на углу Собачьей площадки и начала Борисоглебского переулка, от которого Большая Молчановка находилась буквально в нескольких десятках метров. Вполне можно предположить, что тем «приятелем», кто передал Бартеневу слова поэта, был сам Соболевский: известно, что Бартенев в начале своих пушкиноведческих изысканий встречался с ним и получил много сведений о поэте.
Казалось бы, вопрос уже решен, если сам Пушкин указал на то место в Москве, где он родился. Но, как мы знаем, документы, найденные позднее, противоречат словам Пушкина, сказанным им «приятелям» и переданным нам Бартеневым. После обнаружения документального свидетельства о рождении А. С. Пушкина версия о Молчановке перестала появляться на страницах работ, посвященных биографии поэта. Но недавно к ней опять вернулись.
Правомерно задаться вопросом, насколько же правдоподобны воспоминания самого Пушкина: откуда Пушкин мог знать, что он родился на Молчановке? Естественно предположить, что ему об этом рассказали родители. Но берусь утверждать, что они вряд ли помнили, где именно родились их дети. Ведь за время жизни в Москве, то есть с 1798 по 1812 год, Пушкины переезжали 12 раз, причем бывало так, что за один год они меняли три (!) квартиры. Как было запомнить Сергею Львовичу, какой ребенок где был рожден — у них за это время родилось шестеро детей, — и тем более он, конечно, не запоминал нарочно, где именно родился один из них — Александр.
Но тому, что сам Пушкин утверждал, будто он родился именно на Молчановке, находится убедитель ное объяснение. Дом на Большой Молчановке был тем московским домом молодого Пушкина, который запомнился ему больше, чем какие-либо другие в Москве, где он жил с родителями. Ведь именно в доме на Молчановке он, уже не малыш, прощался со своим детством, с родными, с Москвой, и именно отсюда он уехал в Петербург для поступления в Лицей. В этом доме произошли печальные события, надо думать, оставившие память о себе: тут скончалась его первая няня, умерли его брат и сестра. Неудивительно, что из всех многочисленных домов своего детства в Москве он запомнил именно небольшой домик у Молчановки около церкви святого Николая чудотворца, что на Курьих ножках, который снимал в 1810-1811 годах Сергей Львович.
Впервые метрическая запись о рождении А. С. Пушкина была опубликована в 1856 году в труде по истории Царскосельского лицея, но тогда на нее не обратили внимания, и, что удивительно, эта публикация не заинтересовала первого биографа поэта П. В. Анненкова. Только в 1879 году, незадолго до открытия памятника А. С. Пушкину в Москве, когда в журнале «Русская Старина» за подписью К.П.П. появилось жизнеописание А. С. Пушкина, открывавшееся публикацией метрической записи Богоявленской Елоховской церкви, к ней было привлечено внимание общественности: «Во дворе колежскаго регистратора ивана васильева скварцова у жилца ево моэора сергия лвовича пушкина родился сын александр крещен июня 8 дня восприемник граф артемий иванович воронцов кума мать означеннаго пушкина вдова олга васильевна пушкина». Тогда же была открыта и мемориальная доска на доме № 57 по Немецкой, нынешней Бауманской улице. Однако место это в предъюбилейной спешке было определено неправильно, уже в советское время оно подверглось пересмотру, и в 1927 году мемориальная доска была перенесена на дом № 42 на той же улице (позднее ее поместили на здание школы рядом).
И, наконец, в 1980 году автором этой статьи были найдены документы, свидетельствующие о том, что Иван Васильевич Скворцов, упомянутый в метрике, в мае 1799 года владел двором (то есть участком) на углу Малой Почтовой улицы и Госпитального переулка (№ 4/1-3), и, следовательно, А. С. Пушкин родился именно там.
На участке общей площадью 1035 кв. саженей (4695 кв. м) стояли два деревянных одноэтажных дома: один на углу с Малой Почтовой улицей, площадью 63 кв. саженей (287 кв. м), и другой по Госпитальному переулку — 60 кв. саженей (272 кв. м), а также еще три небольших строения — это были, вероятно, просто избы для дворовых. Два больших жилых дома разделялись садом площадью 264 кв. саженей, или 1198 кв. м. У задней границы владения стояли четыре деревянных хозяйственных строения — конюшни, амбары, сараи и пр.
Такое же расположение основных построек изображено и на плане Немецкой слободы конца XVIII века.
О том, что Пушкины жили здесь, сохранились воспоминания современников. Так, писатель и мемуарист М. Н. Макаров пишет: «Подле самого Яузского моста, то есть не переезжая его к Головинскому дворцу, почти на самой Яузе, в каком-то полукирпичном и полудеревянном доме жил Сергий Львович Пушкин, отец нашего знаменитого поэта, и вот все гости, которые бывали тогда на субботах графа Бутурлина, бывали и у Пушкина. Дом Бутурлина и дом Пушкиных имели какую-то старинную связь стену о стену, знакомство короткое; к этому же присоединилось и настоящее близкое знакомство квартиры Пушкиных с домом графа Бутурлина». Мемуарист, записывая свои воспоминания в 1843 году, относил эти события к 1810 — началу 1812 года, но сам признавался в том, что на даты у него никогда не было памяти: «…я очень и очень люблю занять себя летописью и хроникой; зато уж на года, точно так же, как на месяцы и числа, меня не достает никогда»; он признавался, что «…о вышеупомянутых годах я ничего не могу сказать с числительною достоверностью». Другая современница, Елизавета Петровна Янькова, внук которой записал и издал ее воспоминания, говорила, что «…Пушкины жили где-то за Разгуляем, у Елохова моста, нанимали там просторный и поместительный дом — чей именно не могу сказать наверно, а думается мне, что Бутурлиных. Я туда ездила со своими старшими девочками на танцевальные уроки…» Она также относила эти события в своей жизни к 1809 или 1810 году, вспоминая о них почти через сорок лет, но теперь мы точно знаем, что происходило это значительно раньше.
Годы лицея
В Царскосельский лицей, будучи в возрасте 12 лет, Пушкин отбывает с радостными чувствами избавления от родительской тирании. Здесь сформируются первые социальные отношения мальчика со сверстниками, теплые дружеские привязанности и первые влюбленности. И здесь же, где родился Пушкин как поэт, его настигнет совершенство юных лет, сопровождаемое бурной активностью пошлой и порнографической поэзии, продиктованной спецификой этого прекрасного возраста. Об этом аспекте творчества Пушкина биографы предпочитают упоминать вскользь.
Многочисленные эпиграммы и стихи, часто пронизанные некорректными для цитирования фразами и откровенным матом, контрастируют с первыми романтически возвышенными строками, появляющимися на свет параллельно им.
Последние годы лицея, ознаменовавшиеся высшей степенью свободы, позволявшей передвижение за пределами учебного заведения, Александр Сергеевич Пушкин проводит в обществе гусар, расселенных по Царскому селу. Этому обществу отдается предпочтение поэта перед скучными вечерами поэзии, где проводят время остальные лицеисты. Дошедшее до совершенства половое вызревание, открывшее недюжинный, унаследованный от экзотических африканских предков эротический темперамент, доводивший в последнее время Александра до исступления, наконец, находит свою реализацию. Здесь происходят первые чувственные контакты с представительницами древнейшей профессии, также обожавшими общество гусар.
Творчество
Все творчество Пушкина разделяется на две части, как и он сам. Первая – возвышенная и высокопарная, прославившая его на весь мир как великого мастера слова. Вторая же, по мнению критиков, часто утаиваемая от читателей, не является эстетически ценной. Речь идет о порнографической поэзии и пошлых эпиграммах. Чтобы понять, что есть Александр Сергеевич Пушкин, нельзя исключать их из внимания, так как знать половину творчества Пушкина означает пытаться понять полпоэта, полчеловека.
В общих чертах Пушкина можно охарактеризовать не подобием Ленского, не Онегиным, но дуэлью между ними. Вечная дуэль, где всегда побеждает циник-Онегин над влюбчивым идеалистом Ленским. Смертельная схватка, где родился Пушкин снова и снова…
Характер
Взрывной и переменчивый, в одну минуту могущий сменить звонкий смех глубокими раздумьями – Александр Сергеевич Пушкин как будто имел в себе несколько личностей одновременно. Многогранности его эмоций не было места в одной груди: то одна, то другая, овладевая его мыслями, стремительно сменяли друг друга. Иные друзья подмечали в нем некое вселение самого дьявола: чаще веселый и остроумный, он мог внезапно взорваться гневом из-за любой мелочи, результатом чего были частые дуэли, назначаемые им самим.
Смерти он не боялся. На дуэлях в ожидании выстрела оппонента Пушкин цинично улыбался, сочиняя очередную эпиграмму, безучастно напевал что-нибудь или и вовсе, как во времена бессарабской ссылки, кушал черешню.
Умом же обладал саркастическим и циничным, вместе с тем по-детски игривым и веселым. И опять-таки, сменяли эти две характеристики злопамятство и мстительность. Уж слишком многогранен был нрав Пушкина, чтобы уложить его в несколько строк.
Впрочем, эта неистовая игра противоречий давала начало его всеобъемлющему вдохновению, причиняя страдания самому поэту, и это обращалось в творческий потенциал.
